ДОБРОТА, МИЛОСЕРДИЕ И СОСТРАДАНИЕ

КЛЮЧ ВРАГА МИЛОСЕРДНОГО
В.Немирович-Данченко

    Караван шел по пустыне... Солнце жгло. Золотые бугры песков пропадали в ослепительной дали. Небо тонуло в опаловом блеске. Впереди белой извилистой линией дорога... Ее, собственно, не было. Дорогой здесь казались остовы павших верблюдов. Колодцы остались позади, и пилигримы взяли с собой воды на два дня. Только завтра они смогут добраться до оазиса с чахлыми пальмами. Утром еще мерещелись вдалеке чудные марева с синими водами, с тенистыми рощами. Теперь и миражи пропали. Все замирало под строгим взглядом беспощадного солнца... Сонно покачивались всадники, следуя за проводником. Кто-то запел, но в пустыне и песня падает на душу слезами. И певший тотчас же смолк. Тишина... Только слышался равномерный шорох тонких ног, погружавшихся в песок, да шелест шелковых занавесок, за которыми прятались от зноя смуглолицые бедуинки. Все замирало, даже и душа человеческая! По крайней мере, на пути встретился каравану умирающий араб; рядом лежал загнанный конь, белый на золотом песке; всадник, завернув в белый бурнус голову, положил ее на бездыханное тело своего друга... Бесстрастно проходили мимо верблюды. Никто из людей даже не повернул головы туда, где из-под белого щелка, остро и жадно следовал за ними взляд погибавшего в пустыне... Уже весь караван миновал его. Только старик, ехавший позади, вдруг слез с седла и наклонился над арабом.
    - Что с тобой?
    — Пить! — только и мог проговорить умиравший.
    Старик посмотрел вслед каравану — он медленно двигался в ослепительную даль, никто не оглядывался назад. Старик поднял голову в высоту, и оттуда вдруг почудилось ему что-то, какое-то веяние, проникавшее в его душу... Старик снял мехи с водой, обмыл сначала лицо и рот умирающему, потом дал ему сделать глоток... другой.
    Лицо умирающего оживилось.
    — Ты из рода Оммиадов?
    — Да... — ответил старик.
    — Я угадал по знаку на руке твоей... Я из Эль-Хамидов. Мы смертельные враги...
    — В пустыне пред лицом Аллаха — мы только братья. Пей!.. Я стар, ты молод. Пей и живи...
    Умиравший жадно припал к мехам... Старик посадил его на свего верблюда...
    — Поезжай и расскажи своим о мести одного из Оммиадов.
    — А ты?
    — Мне все равно жить осталось мало.
    — Поедем вместе.
    — Нельзя. Верблюд мал, он не выдержит такой тяжести.
    Араб колебался. Но он был молод, его ждала слава и любовь. Он молча сел... Остановился...
    — У тебя есть родные?
    — Никого! — отвечал старик.
    — Прощай!
    Оставшийся долго смотрел ему вслед... Он обманул своего врага. У старика были дети, но они славились как храбрые воины... Он уже не нужен был им.
    Караван исчез в ослепительной дали... Солнце жгло... Небо тонуло в опаловом блеске. Старик завернул голову в покрывало и лег лицом к земле.
    Прошло несколько месяцев.
    Та же пустыня. Те же золотые бугры. Тот же караван шел назад. Так же пилигримы взяли в последнем оазисе с собой воды на два дня... Сонно покачивались всадники на утомленных верблюдах, и вдруг проводник остановился...
    — Что там? — указал он вдаль. Нагонявшие его пилигримы тоже в изумлении глядели туда... Там, среди бесконечных песков, видна была зелень. Раскинулись высокие, гордые пальмы, меж пышно поднявшихся кустов журчал источник, и веселый лепет прохладных струй наполнял томную зловещую тишину окружающей пустыни... Яркие цветы нежным благоуханием, точно ласковым приветом, встречали утомленных путников.
    У ручья лежало нетленное тело милосердного старика. Его подняли, обернули в шелковые покровы и повезли в оазис его рода.
    Арабы говорят, что новый источник забил из глубочайших недр земли по велению Аллаха там, где в песок упало несколько капель воды из мехов старого шейха. Бедуины зовут этот чудесный оазис ключом врага милосердного.

Хостинг от uCoz